Попури

Погода славная, а это главное.
И мне на ум пришла мыслишка презабавная,
Но не о господе и не о космосе —
Все эти новости уже обрыдли до смерти

Сказку, миф, фантасмагорию
Пропою вам с хором ли, один ли, —
Слушайте забавную историю…

Валяйте выводы, составьте мнение
В конце рассказа в меру разумения.
Ну что, договорились? Если так —
Привет! Буэнос диас! Гутен таг!

Ночуешь в спаленках в покоях аленьких
И телевиденье глядишь для самых маленьких.
С утра полчасика займет гимнастика —
Прыжки, гримасы, отжимание от пластика.

И трясешься ты в автобусе,
На педали жмёшь, гремя костями…
Сколько вас на нашем тесном глобусе
Весело работает локтями!

Как наркоманы — кокаин, и как больные,
В заторах нюхаешь ты газы выхлопные.

Но строен ты — от суеты худеют,
Бодреют духом, телом здоровеют
Через собратьев ты переступаешь,
Но успеваешь, все же успеваешь
Знакомым огрызнуться на ходу:
"Салют! День добрый! Хау ду ю ду!"

Для созидания в коробки-здания
Ты заползаешь, как в загоны на заклание.
В поту и рвении, в самозабвении…
Ты создаёшь, творишь и рушишь в озарении.

Люди, власти не имущие!
Кто-то вас со злого перепою,
Маленькие, но и всемогущие, –
Окрестил безликою толпою.

Будь вы на поле, у станка, в конторе, в классе…
Но вы причислены к какой-то серой массе.

И в перерыв, в час подлинной свободы —
Вы наскоро жуёте бутерброды
Что ж, эти сэндвичи — предметы сбыта.
Итак, приятного вам аппетита!

Нелегкий век стоит перед тобой,
И все же — гутен морген, дорогой!

Дела семейные, платки нашейные,
И пояса, и чудеса галантерейные…
Цена кусается — жена ласкается,
Махнуть рукою — да рука не подымается.

Цену вежливо и тоненько
Пропищит волшебник-трикотажник, —
Ты с невозмутимостью покойника
Наизнанку вывернешь бумажник.

Все ваши будни, да и праздники — морозны.
И вы с женою, как на кладбище, серьёзны.

С холодных стен — с огромного плаката
На вас глядят весёлые ребята,
И улыбаются во всех витринах
Отцы семейств в штанах и лимузинах.

Откормленные люди на щитах
Приветствуют по-братски: "Гутен таг!"

Откуда денежка?
Куда ты денешься?
Тебе полвека, друг, а ты ещё надеешься?
Не жди от ближнего — моли всевышнего, —
Уж он тебе всегда пошлет ребенка лишнего!

Ты улыбаешься обложкам и нарядам,
Но твердо веришь: удивительное рядом.

Не верь, старик, что мы за всё в ответе,
Что дети где-то гибнут — те, не эти:
Чуть-чуть задуматься — хоть вниз с обрыва,
А жить-то надо — надо жить красиво!

Передохни, расслабься — перекур!
Гуд дэй, дружище! Пламенный бонжур!

Ах, люди странные, пустокарманные,
Вы, постоянные клиенты ресторанные, —
Мошны бездонные, стомиллионные —
Вы наполняете, — Вы, толпы стадионные!

И ничто без вас не крутится —
Армии, правители и судьи.
Но у сильных в горле, словно устрица,
Вы скользите, маленькие люди!

И так о маленьком пекутся человеке,
Что забывают лишний ноль вписать на чеке.

Ваш кандидат — а в прошлом он лабазник —
Вам иногда устраивает праздник, —
И не безлики вы, и вы — не тени,
Коль надо в урны бросить бюллетени!

А "маленький" — хорошее словцо, —
Кто скажет так — ты плюнь ему в лицо, —
Пусть это слово будет не в ходу!
Привет! Хау ду ю ду!

Вот это да, вот это да!
Спустился к нам — не знаем кто
Как снег на голову суда,
Упал тайком, инкогнито!

Но кто же он? Хитрец и лгун?
Или — шпион, или колдун?
Каких дворцов он господин,
Каких отцов заблудший сын?

Вот это да, вот это да!
И я спросил, как он рискнул?
Из ниоткуда в никуда
Перешагнул, перешагнул?

Он мне: "Внемли!"
И я внимал, что он с Земли вчера сбежал,
Решил: "Нырну я в гладь и тишь!"
Но в тишину без денег — шишь!
Мол, прошмыгну как мышь, как вошь
Но в тишину не прошмыгнёшь!

Вот это да, вот это да!
Он повидал печальный край,
В аду — бардак и лабуда,
И он опять в наш грешный рай.

Итак, оттуда Он удрал, его Иуда обыграл —
И в "тридцать три" и в "сто одно".
Смотри, смотри!
Он видел дно, он видел ад,
Но сделал он свой шаг назад —
И воскрешён!

Владыка тьмы его отверг,
Но примем мы — он человек!
Душ не губил сей славный муж,
Самоубийство — просто чушь,
Хоть это дёшево и враз —
Не проведешь Его и нас!

Вот это да, вот это да!
Вскричал петух, и пробил час.
Он — среди нас, он — среди нас!

Он рассудил, что Вечность — хлам.
И запылил на свалку к нам.
Он даже спьяну не дурил,
Марихуану не курил.
И мы хотим отдать концы…

Мы рвём — и не найти концов.
Не выдаст чёрт — не съест свинья.
Мы — сыновья своих отцов,
Но блудные мы сыновья.
Идея эта не нова, но не обхаяна никем —
Я докажу как дважды два…

А мы! Ошметки хромосом, огрызки божественных генов —
Идем проторенным путём и создаем манекенов.

Ругать меня повремени, а оглянись по сторонам —
Хоть нам подобные они, но не живут подобно нам.

Они так вежливы — взгляни!
Их не волнует ни черта,
И жизнерадостны они,
И нам, безумным, не чета.

Но, как индусы мы живём
Надеждою смертных и тленных,
Что если завтра мы умрем —
Воскреснем вновь в манекенах!

И был смущен и потрясен,
И даже удивлен.
"Эге! —ха! О эврика!"

Душа его просила, и плоть его хотела
До истины добраться, до цели и до дна, —
Проверить состоянье таинственного тела,
Узнать, что он такое: оно или она?

Но был и в этом опыте изъян —
Забыл…

Вот и сбывается всё, что пророчится.
Уходит поезд в небеса — счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется…

Уйдут, как мы — в ничто без сна —
И сыновья, и внуки внуков в трёх веках.
Не дай господь, чтобы война,
А то мы правнуков оставим в дураках.
Разбудит нас какой-то тип
И пустит в мир, где в прошлом войны, боль и рак.
Где побеждён гонконгский грипп.
На всем готовеньком ты счастлив ли? = Дурак…

По миру люди маленькие носятся, живут себе в рассрочку
Плохие и хорошие, гуртом и в одиночку.

хороших знаю хуже я —
У них, должно быть, крылья!
С плохими — даже дружен я…

Гляди, вон тот ханыга —
В кармане денег нет,
Но есть в кармане фига —

Мечтает он об ужине
Уже с утра и днём,
А пиджачок обуженный —
Топорщится на нём.
Целеустремленный, деловитый,
Подкуренный, подколотый, подпитый!

Эй, что вы на меня уставились — я вроде не калека!
Мне горло промочить — и я сойду за человека.

Сходитесь, неуклюжие
Со мной травить баланду…
Снуют людишки в ужасе
По правой стороне,
А мы во всеоружасе
Шагаем по стране.

Весь вывернусь наружу я —
И голенькую правду
Спою других не хуже я
Про милое балладу!

Большие — лупят по слонам,
Гоняются за тиграми,
А мне, а вам — куда уж нам
Шутить такими играми!

Пускай большими сферами —
Большие люди занимаются, —
Один уже играл с "пантерами",
Другие — доиграются…

Коль тих и скромен — не убьют.
Всё домыслы досужие…
У нас недаром продают
Любезное оружие.

А тут еще норд-ост подул —
Цена установилась сходная…
У нас, благодаренье господу,
Страна пока свободная.

Ах, эта жизнь грошовая,
Как пыль, — подуй и нет!-
Поштучная, дешёвая —
Дешевле сигарет.

И рвется жизнь-чудачка,
Как тонкий волосок, —
Одно нажатье пальчика
на…

Вдруг словно канули во мрак портреты и врачи
Жар от меня струился как от доменной печи.

Я злую ловкость ощутил — пошёл как на таран…
И фельдшер еле защитил рентгеновский экран.

«Не надо нервничать, мой друг» — врач стал чуть-чуть любезней
«Почти у всех людей вокруг — истории болезней».

Цветастый саван скрыл и зал и лица докторов,
Но я им все же доказал, что умственно здоров!

Я лег на сгибе бытия, на полдороге к бездне —
И вся история моя — история болезни.
Живёт больное все бодрей, всё злей и бесполезней —
И наслаждается своей историей болезни.

Смешно! Не правда ли, смешно?

Он пока лишь затеивал спор, спор
Неуверенно и не спеша,
Словно капельки пота из пор,
Из-под кожи сочилась душа.

Он хотел знать все от и до,
Но не добрался он, не до…
Ни до догадки, ни до дна,
Не докопался до глубин…

Смешно, не правда ли? Ну вот…
И вам смешно, и даже мне.
Конь на скаку и птица влёт —
По чьей вине, по чьей вине?»

Всё это мощнейшие и актуальнейшие баллады Владимира Высоцкого. Труды к кинофильму «Бегство мистера Мак-Кинли» — попури. По этому поводу, в одном из интервью, в далёком 1975 году автор явно и неоднозначно сформулировал в каком мире мы живём и что такое социум.

«…Я написал несколько больших баллад для фильма «Бегство мистера Мак-Кинли». Они делали большую рекламу этому, и написали, что я там играю чуть ли не главную роль, и что я там пою все баллады. Это враньё! Я там ничего не играю, потому что полностью вырезан, там вместо девяти баллад осталось полторы, и те где-то на заднем плане. Поэтому не верьте! И в кино-то… на это, на фильм-то пойдите, но совсем без ожидания того, что вы там услышите мои баллады.»