жизнь

Афоризмы из кинофильмов

А вон еще цирк идет. Цирк! На голове-то — ша­пито!…

А так, чтобы вот о литературе, о синь-фонии, о Штош-таковиче!..

Он две тыщи лет стоял без селедки, пущай с се­ледкой постоит. Что ему сделается?!

А вот еще ядиком змеиным!.. О-о-ой! Ядик при­мешь — и уже все. Уже больше ничего не надо. Очень советую, очень, очень.

— А что если мы запустим дурочку?.. — Запу­стить дурочку — это значит: писать, отвечать, за­гружать почту, тянуть резину. А за это время или насосы отменят, или завод реорганизуют, или Министерство ликвидируют.

Балерину видали? Она вертится, аж в глазах ря­бит! Тьфу! Привяжи к ноге динаму. Пусть она ток

Дает в недоразвитые районы!

А где хрен? Ага, вот хрен. Так. Значит, здесь будет жена, и хрен с ней.

А интересно, будет землетрясение, если я на пол­часа на работу опоздаю?.. Или не будет?..

Бьется в тесной печурке огонь, я на пятом живу этаже… В жилотдел мне идти далеко, а до смер­ти — четыре шага…

Братья!.. В смысле, сестры.

Хорошо, там рыцарь стоял на коне, я кинжал хоть вытащил. Порубал хоть колбасу на куски.

Будет вам Арбат, будет вам и стрит!

В Америке?.. И… ив Парижике?.. И в Парижи — ке. И в Мадридике, да?.. И в Мадри… Ну как же, и в Веночке были. Вы же весь мир… весь мир объ­ездили, да. Облазили, обползали, обштопали, обми­шурили, объегорили…

В каждой деле нужен свой запевала. Ты за­пьешь — другие подхватют!..

В театр-р просмотр премьеры идет. Кто в первом ряду сидит?.. Кто?.. Уважаемые люди сидят. Зав — склад сидит, директор магазин сидит, сзади ту-ва — ровед сидит.

В прошлое воскресенье потя… потянула она меня… на… на э… на этое… на… э-э-э… Ну, как из ворот выйдешь, сразу направо.

В своей прозрачной келье мы призрачно живем.

— Вернитесь, товарищ! — Я вернусь. Жди меня — и я вернусь! Вот. Ты… только очень жди. Вот.

В Эрмитаже хоть солянка была, а на этом верни — жасе… одна минеральная!.. Да нет, думаю, так, ду­маю, не отдохнешь!.. А воскресенье проходит!..

Вместо того чтобы отдохнуть и по квартире по­шататься, убивают время почем зря!

Время было не то, время было другое, эпоха была жуткая, просто жутчайшая эпоха, настроение было гнусное и атмосфера была мерзопакостная! Но тем не менее, рыба в Каме была!

Вон за тобой мотоцикл едет с ванночкой. Да. Правда, принимать тебе ее не дома, но лучше б тебя такого дома не видели.

Восемнадцать штук слопал — не заметил! «К

Воспитательная работа в кочегарке ведется?.. Да!.. Не ведется.

Доигрались!.. Проморгали живого человека!.. Проглядели живого человека! Не окружили его за­ботой и вниманием!

Вот лег и буду лежать. Кому какое дело!.. А мо­жет, это самая продуктивная поза и есть!

Вот он я, весь тут, у себя под одеялом.

Вот смех, вот умора!.. Музей — нечем банку от­крыть!..

Вот тебе музей! Убил выходной день!

Вот я слушал вас всех долго, терпеливо и внима­тельно и наконец понял: ну и дурки же вы все!

Время — это расстояние между двумя зарплатами

А дочка как?.. Растет, да. Это плохо. Не… я го­ворю, это хорошо!..

Вы на что плюете?.. Я тоже на это плюю.

Все городское начальство звасклад любит, ценит, уважает. За что?.. Завсклад на диф-цит сидит!..

Врач!.. Кандидат наук!.. Вот такая толстая!.. Диссертация. И тема очень интересная: что-то там в носу.

У вас не то что волосы, лысина дыбом встанет!

Дойч! Это… это мы проходили. Как же, с сорок первого по сорок пятый. Нелегко давался, но ни­чего, осилили.

Все идет к тому, что всюду все будет, так. Изо­билие будет. Но… хорошо ли это будет!..

Диф-цит — великий двигатель общественных спиц-фиц-ских отношений!..

Диета! Утром — каша, вечером — кефир. Энер­гии хватает токо на вдох и выдох. Все!

Выбирая себе родителей, не ошибись!

Главное — человека родить. Родил — на том спасибо!

Двадцать два бугая один мяч перекатывают! А вы дайте каждому этот… ну… каток! Так оне!.. Двадцать два бугая… на полтора часа… на полтора часа… да на двадцать два бугая… два пишем, семь на ум пошло!.. Они все поле заасфальтируют.

Вы мне сперва найдите единицу измерения моего труда, то есть чего, когда, кому и скоко, вот тогда с меня и спрашивайте!

Вы, говорю, меня хотите поставить в тупик сво­ими вопросами?.. А я вас поставлю в тупик своими ответами!..

Вылез из этой гробницы весь в паутине, весь в бычках!..

— Где вы были?.. — Когда? — Вообще! Где вы были вообще? И в частности, сегодня.

Пить, курить, говорить… я начал одновремен­но!.. Никто мене не учил.

Грубо говоря, но мягко выражаясь.

Товарищи отцы и товарищи, грубо говоря, матери!

В парадных такое вытворяют!.. Что, грубо говоря, сказать не решаюсь, а мягко выражаясь, нет слов.

Если я уж работать начну, я такого наворочаю!.. Таких дров наломаю!.. Такую кашу заварю!.. Три института пять лет расхлебывать будут — не рас­хлебают!..

Есть сугубо женские дела и есть сугубо мужские, пра… это верно.

Есть у него недостаток. Ну… видит он… неваж­но. Зато глухой совсем!.. Не… когда поддавши.

Нельзя не сказать про школу. Она дает ребенку ну… э-э.. грубо говоря, грамоту. Это опасное ору­жие. В неумелых руках. Потому что ежели раньше он рисовал на заборах, ну… грубо говоря, рожи, то теперь он пишет, мягко выражаясь, слова.

Детей в консерваторию принимал. Фортепьян. Не, не фамилия, прозвище у него такое. Он форте пьян!

Дети есть дети. Начнут увлекаться, соревновать­ся, то есть 10 замесов в смену, 15… чтоб они домой на карачках приползали. Чтоб на все остальные ху­дожества просто сил не хватало.

Выходит сто человек. Я говорю: ребята, кто сшил костюм? Они говорят: мы! Я говорю: кто это мы?.. Они говорят: у нас узкая сп-п-пца-лизация.

Ш

Девочке, балеринушке, солисточке своей, ло­шадке своей, этой кобыле своей!.. Корове своей!.. Крокодилу кривоногому!..

Динозавры, бронтозавры эти, дуры шестиэтаж­ные! Ходили у всех на виду, выпендривались!.. Эволюция грянула, грянула эволюция… Где они те­перь?.. Где?.. Ну что?.. Где, а?.. Чего-то не видать, а!.. А клопы, между прочим… С тех пор — и по сей день. Клопик! Он маленький, он, ты что, раз!.. Под листик… под одеялко!.. Все вымрут — он бу­дет жить вечно. Потому что не высовывается!..

Завсклад идет — мы его не замечаем. Директор магазин — мы на него пи-люем! Ту-варовед, обув­ной отдел — как простой инженер!.. Слушай, это хорошо?.. Это противно.

Дом большой, народу — ой! — много! А погово­рить хорошему человеку не с кем!

Ежели ты кры-тику наводить!.. Ежели ты в мой маленький недостаток своим большим пальцем ты­кать будешь!.. Так я ведь тоже… так могу тыкнуть, что, как говорят в городе Лондоне, успоте-ешь ку­выркавши! ..

Ежели ты с любовью к людям, то положительно­го будет скоко хошь! Навалом! Лопатой не разгре­бешь!..

Ежели у нас весь трудовой народ по утрам вмес­то физзарядки будет яму копать, уй, ямища-то бу­дет!.. Вот туда воды накачать… и этих, водопла­вающих пустить. Гусей! Перспектива! Через год на каждого — во! — по два гуся! Не, по четыре! По

Четыре гуся — это вместо физзарядки!

Едем медленно, потому что всем надо быстро.

Ей бы бревна таскать, а она в кино снимается! Мур лин Мурло!.. Ее мордоворот во сне увидишь — не проснешься!..

Жили же люди когда-то в пещерах! Я имею в виду доисторический период. Вот вы пожилой че­ловек, вы же помните.

Жирновато немного… ну ничего, с горчичкой сойдет.

— Здесь о колесах! Правильно? — Правильно. А здесь — о насосах! Правильно? — Правильно.

Забор! Единственный выход — забор.

Не просто забор, а каменный. Забор. Высотой э-э… метров 15 — 20.

Сверху можно орнамент из проволочки. Хорошо бы из колючей.

Как, понимаешь, поставлена воспитательная ра­бота?!.. Вот как?!.. Как она поставлена?!.. Она проводилась среди меня?!

Каждый перечеркнутый минус — это плюс!..

Можно и ток пропустить. Там, 110 — 220… для эстетического разнообразия. Все это соорудить си­лами самих по-донк… э-э, простите, ребятишек.

Здоровенный бугай гири подымает, воздух впу­стую перемалывает. Пусть он камни таскает! Ва­гонетки с углем. И платить ему не надо!..

Из-за стерженя на остров выплывают Стеньки Разина расписные челноки.

В природе ведь все… да-да! Все увязано и все укручено!

Иллюзионист?.. Фокусник?.. У тебя из ведра ку­рица вылетает!.. Пойди обеспечивай народ ку-рями!

Каждый вдыхает кислород, а выдохнуть норовит всякую гадость!..

Конечно, могобыть и другие методы воспитания, но для этого нужны и люди, и время, и деньги. А тут — дешево и сердито! И главное —все под рука­ми: ремень, руки и это самое. Объект воспитания.

Как головушка-то, как?.. По… побаливает, ай — яй! А-а, а-а таблеточки при-ни… мали. Прини… А и капельки? И капель!.. И ничего. И… а эти, пья — вочки? И… и грязечки?.. И примочечки?.. И ни­как, ничего.

Как же нам с ими дальше бороться, с нашим светлым будущим?!.

Как избежать это влиянье улицы, когда вокруг сплошные улицы!..

Как сейчас помню, мы, мальчишки, без штанов, простите, босиком, бежим по берегу.

Когда в пятьдесят лет человек начинает зани­маться музыкой, у него есть шанс, что первый свой концерт он даст на том свете.

Как сказал один пассажир, какой русский не лю­бит быстрой езды.

Как сказал один пассажир, поближе к матери — природе, поближе к матушке-земле!

Мои друзья во что бы то ни стало хотят меня женить. Знаете, есть люди, которые чувствуют себя очень плохо, когда другому хорошо.

Как сказал один пассажир, пьет-то один, а голо­ва болит у всех.

Комплект одежды, который рекомендуем для предстоящего зимнего, весенне-летнего, осеннего и прочих сезонов!

Конечно, это было не то, конечно, это было не так и, конечно, это было, прямо скажем, совсем иначе.

Как у вас времечка-то хватает и чужие написать, и свои прочитать!..

Ответьте, какие колеса и какой Сидоров?! Колеса круглые, Сидоров продолговатый

Младенец!.. Птенец!.. Мотылек!.. Ну, нашалил, написал на заборе не то слово, которое нам всем бы хотелось.

Кибернетика!.. Электроника!.. А голова на что?..

Книжечки эти, книжоночки, книжулики… все жулики! Все!..

Когда пассажир острит, кобыле легче.

Критиковать, скандалить — это каждый может!..

Кровать-то большая. Вон сюда сколько можно специалистов уложить!..

В какой-то гробнице, в одиночку, в кромешной темноте…

Кто стукнет, кто свистнет, кто шмякнет, кто звякнет — вместе получается воспитание.

Мой отец, Сидоров-старший, меня, Сидорова — младшего, лупил как Сидорову козу! Вам же это же самое может рассказать о себе любой интел­лигентный человек.

Массажик головушки, массажик… Ага. Колыш­ком по головушке. Колом бы по балде тебе!..

— Матрос с этого… с корабля… ну, кино такое было еще… — А-а-а! — С этого… — Моряк с «Чи­жика»! — Да нет! — Нет? — Да какой тут «Чи­жик»! Матрос с… с этого… с… броненосца «По­темкина»!

Лыбная ровля!..

Любое воспитание — это насилие. Человек дол — жён расти на свободе, как цветок!

Мало ли что вам там рентген намалюет! А вы что, отретушировать не можете?!.

Мало того, они ручками своими погаными — еще лампочки в парадных… То есть вся наша молодежь тянется к свету, эти — в темноту!

Ма-ма-ша!.. Ты что надрываешься, говорю, ма-ма — ня!.. Давай чемодан донесу. И понес. И понес!.. Куда вот старуха подевалась, до сих пор понять не могу.

Мама дорогая!.. Мама дорогая, понимаешь ты!.. Понимаешь ты, мама дорогая!..

Мужчины — инфантильные, женщины — ин­дифферентные, дети — малоподвижные!

Марафонца видали?!.. Страус!.. Сорок километ­ров бегом дает!.. Его кто-нибудь использует?.. Он же порожняком бегит!.. А ежели он почту захватит!..

Машина едет, работа стоит, зарплата идет.

Мне говорят: Сигизмунд, для тебя в Ташкенте есть девушка… стройная, как горная козочка! Не­жная, как персик!.. Я спрашиваю: что — улица На­вои, дом 28, вход со двора, налево, второй этаж, балкон, папа инвалид?

Мне ка-э-тся мяг-ше, мяг-ше, мяг-ше, тоньше и деликатней.

Правда, лично у меня детей нет, мне ка-э-тся.

Молчание — форма безразличия.

Музыканты, эти художники, эти ревматики — склеротики, прочий боевой отряд физически мало­мощных хлипаков! Их на легкой работе исполь­зовать!

Могобыть, могобыть, могобыть, могобыть!

Мост строю! Ущучил?.. Не понял. Ну… не че­рез Москва-реку, не через Неву, не через Волгу. Через рот!

Мы ж с тобой старые приятели!.. Ты — мне, я — тебе…

Мы не можем не заметить того, что наши детки, прыгая через свои палочки, через свои скакалочки, незаметно допрыгались до… подросткового хули­ганского возраста.

Мы что же, будем порхать, будем чуй-ствовать или в нашем общем деле учай-ствовать?!.

На него взглянуть как следует — он до конца жизни заикой останется!

На работе надо не разговаривать с человеком, а излагать письменно.

Не старый. Мне восемнадцать лет. До семнад­цатого года. Плюс пятьдесят шесть, плюс подоход­ный, минус бездетность (я по профессии бухгалтер), итого: э-э… семьдесят четыре с копейками.

Надо в человеке покопаться, поковыряться… И что-нибудь положительное да заметишь!

Пятого и двадцатого — это святое дело! Пятого и двадцатого я прихожу, потому что я знаю, чего и скоко!

Народу много, а что делает каждый — непонят­но. Во!.. Это по мне!

Насколько я понимаю в медицине, это ваша улица. Насосы или колесы?!.

Не трогай меня! Не трогай! До часу я не человек!

Нас-то драли, и ничего! Как видите, целое поко­ление выросло!..

На мне блестящий… в некоторых местах кос­тюм!.. Я зачесал все, что у меня осталось, на­верх!.. Правда, я пришепётываю при разговоре, посвистываю при дыхании и поскрипываю при ходьбе!.. Но если меня в тихом месте прислонить к теплой стенке… со мной еще очень, очень мож­но… поговорить.

Не трогайте бюрократов! Большая польза от них! Народ крепчает!

Не торопись. Ты молодой, горячий!.. Кровь иг­рает!..

Не пей ты из лужи, оставь голубям!

Ни разу не видел, чтоб за водкой бегал! Значит, ясно! Сам гонит!

Ноги — как руки, руки — как грабли, вместо головы — шишка!

Никогда не бей слабого. А особенно — сильного.

О, люди! Никакой гордости! Нет того, чтоб че­ловека из ведра облить!.. Какой-никакой разговор бы начался у нас. Послал бы он меня, я — его…

Ноги замерзают, зато перчаток не надо!

О, люди!.. О, работнички!..

Образование-то у меня какое?.. Заушное. Меня ж за уши тянули.

*

Их сто, я один. Все стоят — так. Как пуговицы, насмерть!

Ой, гарнитурчик-то какой! Ой, польскеньский!.. Нет?.. Нет?.. Немецкенький!.. Не?.. Румынскень — ский!..

Подать сюда Ляпкина-Тяпкина! Тяп по Ляпки — ну! Ляп по Тяпкину!.. Конец Тяпкину, крышка Ляпкину!..

Он людям — добро, слышь, а они ему, как гово­рят на Севере, фигу с вологодским маслом!

Один зуб колет, другой пилит, третий вырыва­ет, четвертый мерку снимает, пятый коронки штам­пует, шестой надевает, а за дикцию никто не отве­чает! А ты думал, у меня дефект речи, да! Дурачок! У меня мост такой!

Один пришивает карман, один проймочку, один рукав… Я лично пришиваю пуговицы. К пугови­цам претензии есть?.. Я говорю: нет! Пришиты на­смерть, не оторвешь!

Он у нас в КэВэНэ, в Клубе веселых и находчи­вых.

Принимал детей в консерваторию без слуха!.. А что ребенку делать, ежели у него слуха нет, а деньги есть!..

Она говорит, что муж у нее геолог, из экспеди­ций он не вылезает. Из тюрем он не вылезает! Вы ж не проверяли! Нет? Нет. И я не проверял. Значит, ясно. Вор, рецедивист — и проверять нечего!

Она льва пшенной кашей кормит, а львиную долю своим детям отдает. Видел я этого льва!.. Ху­дой, как велосипед!.. Зато ее дети на велосипедах катаются — во! загривки!.. Как у львов!

Она свою морду льву в рот кладет!.. Фокус-то простой: она предварительно все зубы у него по­выдергивала, он не то, что ее морду, он на мясо смотреть не может!.. Весь мир объездила, а что она видела?!.. Она ж свою морду изо рта не вы­нимала!..

Пожалуйте, в смысле, битте-дритте!

Она слушала меня, открыв рот. Это приятно. Один день. Через неделю это начинает раздражать. Я ей сказал: закрой рот, дура, я уже все сказал!

Очаровательная девушка, но зачем связывать себя со Средней Азией?!.

По статистике, человек, однажды оштрафован­ный на 10 рублей, как правило, под машину не по­падает. Потому как наш человек с жизнью всегда расстаться готов, а вот с десяткой — никогда.

Пожизненно одинокий, всеми вокруг себя ката­строфически заброшенный, я тоскливо несу без­граничное бремя старости…

Писатель! Как он пишет-то, видали?.. Он ходит, он ходит… он обдумывает! Что он напишет, еще не­известно, а пока он ходит, привяжи к ноге рычаг — ать!.. ать!.. ать!.. ать!.. Вот он уже воду качает. Хучь какая польза!..

Сгибаясь на дрожащих плоскостопных ногах…

Поковырял того рыцаря… Слушай, труха в нутре!..

Ой, дурют нашего брата!.. Ой, дурют!..

Полчасика храповицкого!

Правильных решений — только одно! А непра­вильных — тысячи!

Привет, ребята! Вы хорошо устроились!

Предлагали — брал!.. Не предлагали бы — не брал!

Прицепилась вахтерша: в греческом зале, в гре­ческом зале!.. Как вам не стыдно, как вам не стыд­но!.. Аж пенсне у нее раскалилось.

Про это словами не скажешь!.. Это чуй-ствовать надо!..

Без чуй-ств и волнений!..

Пусть будет изобилие, пусть! Пусть все будет!.. Но пусть чего-то не хватает!..

Раз сейчас лучше, чем раньше, — уже хорошо. Вот. А улучшать можно до бесконечности!

Раздавил пол-литра в антисанитарных услови­ях!..

Раньше и женщин-то вообще не было. Одни бабы были.

Раньше попу исповедовались, а теперь нашему брату, таксисту.

Родители счастливы, они рады тому, что это их личный ребенок, что они об этом своевременно э-э… позаботились. Не пустили это дело на самотек. Зна­ете, есть вещи, которые нужно делать лично. Само­му. Даже при наличии здорового коллектива.

Смех — дело сурьёзное!.

Расскажите своим товарищам, как вы дошли до жизни такой!

Ребенок родителей не видел, но он про них знал. Бабушка рассказывала. Фотокарточки показывала. В профиль, в фас…

Ребята, давайте жить весело! Давайте снизим по­требности, и все будет смешно.

Правда, самого не пустили. У его там… кому-то что-то не… не понравился. В рентгене. Вот. И ана­лизы у его… Не те. Надо, чтоб те, а у него не те.

Роэ у меня увеличенное, эритроцитов мне недо­дали!

Стоит солистка в одних трусиках… Господи!.. Шейка тоненькая, ушки торчат, ножки кривенькие и из носу течет!..

Сейчас я из этого зайца рагу буду делать. На ва­ших глазах.

Скажите спасибо, что мы к гульфику рукав не пришили!

Скоко ты сегодня сделал?.. Чего? — спраши­ваю… Ну… того, чего ты должен сделать. Скоко?.. А чего я должен сделать скоко?.. Ну, того, чего ты должен сделать, того и скоко?..

Скорость — как у гепарда, кожа — как у кроко­дила, челюсть — своя и запасная!..

Ты через завсклад, через директор магазин, че­рез ту-варовед… достал дюф-ф-фцит. Слушай, ни у кого нет, у тебя есть.

Слово — это сила, это… ой! Это такая сила сло­ва, что никаких слов и никакой силы!..

Сто тысяч зрителей по одному рублю!.. Это бу­дет! … Сто тысяч зрителей… по одному рублю!.. Это будет!.. Сумасшедшие деньги!..

Во. Речь пойдет о слове, о сливе, о славе, о силе, о соли, о сале, без которого никакое слово. Вот.

Солистка!.. Солить таких солисток, не пересо­лить!..

Соловей!.. Ведь, слушайте, ведь вот пичуга! Ну, смотреть не на что!.. Ну, мелочь пузатая!.. А ведь как, подлец, природу украшал!.. Что делал, мерза­вец!.. Э-тю-тю-тю-тю-тю-тю, тю-тю-тю!..

Сыр-то какой!.. Ой!.. Он уже весь загнулся, его хоронить пора.

Р

Учительница, бывало, соберет их в кучу: дети, будем папу-маму слушать? Они все: будем! И эта соплистка: бу-у-удем!..

Это мы понимейшен. Вот это вот изобретейшен, вот, понимаешь ты это вот, цу-замен, вместе, изо­бретейшен, покупейшен, прода-вейшен… Вот это лучше, чем воевейшн. Вы меня понимейшен, да?

Щ

Такой прогресс, в смысле урожай!..

Такую мелочь, как пятого и двадцатого, можно было бы и на дом… в кроватку приносить!..

Тапочки, тахта, телевизор… Такое можно уви­деть!..

Тары-бары насчет тары!.. Темнота!.. Никакой культуры!..

Тореадор, не выйди в коридор!.

Три дня пьет, четвертый день опохмеляется, пя­тый день работает, ну, один день он вытерпеть мо­жет. Вот. Ну, а шестой, седьмой день — сам Бог велел, он у нас отдыхает. Обычно.

Туфель есть? Есть! Черный есть? Есть! Лакиро­ванный есть? Есть! Черный верх, белый низ — есть? Есть! Белый верх, черный низ — есть? Есть! Сорок второй, самый ходовой — нет? Есть! Слу­шай, никогда не было!.. Сейчас есть! Дамский, ла­кированный, бордо, с пряжкой, с пуговицей, со шнурок, на платформе!.. Есть!..

Ты видишь, у меня полно продуктов, на часах уже три, а я еще ни в одном глазу!..

Ты видишь, человек без стакана! Чего же мне из горлышка булькать!..

Ты говори, говори, я все одно не понимаю. Не понимейшен!

Физиономия ему, видите ли, моя не нравится! Мож… может, я из-за твоей рожи тоже по ночам кричу!..

Сучок! В тюбетейке.

Ты думаешь, дундук я, да?.. Думаешь, я кегля?.

Ты думаешь, я не на ту пуговицу застегнул, да? Если я на ту застегну, еще хуже будет!

Ты ему — полбанки, он тебе — карбюратор. Или другой вариант: он тебе — карбюратор, ты ему — полбанки! А за две полбанки он тебе весь завод вы­несет! ..

Я через завсклад, через директор магазин, че­рез ту-варовед, через заднее крыльцо достал другой дюф-фцит.

Ты! Мышь белая!.. Ты здесь каждый день дура­ка валяешь, а мне завтра на работу идти.

У вас выпадение памяти, вам лечиться надо.

У каждого человека, даже… даже самого пар­шивого есть что-то приятное, что-то хорошее.

Токо надо хотеть!.. Надо любить это дело.

Я говорю, у тебе штопор есть в греческом зале?

Я иду по улице. Представь себе. Ты идешь по улице. Встречаешь мене. Заходи к мене вечером. За­чем? Заходи — увидишь! На другой день ты идешь по улице, встречаешь мене. Здравствуй, дорогой! Заходи к мене вечером. Зачем? Увидиш-ш-шь! Ты приходишь к меня.

«н

У природы надо учиться, у природы! Она ведь чему учит?.. Не высовываться!..

Хрупкая, она ведь, знаете, она в талии может переломиться.

Целиком и полностью согласен с предыдущим товарищем!..

Чем человек больше пьет, тем ему большее ува­жение и оказывают.

Что это за глаза?.. Что это за грудь?.. Что это за талия?.. Что это за что?..

Я один. Мне не с кем работать! Я как в пустыне! А это — верблюд. Ему же на все наплевать!..

Я пошел в магазин, ты пошел в магазин… Мы его не любим — он тоже пошел. Ты купил, я ку­пил… Мы его не любим — он тоже купил. Все ку­пили. Все ходим скучные, бледные, зеваем…

Шарики бегают!.. Шарики-то бегают, а!.. Мысль движется, мозги шевелятся! Думает человек, сооб­ражает! ..

Шариков у меня не хватает!.. В крови.

Шашлык в пыли. Ну с полу, с жару!.. Ну сдуй, тряпочкой оботри.

Шляпка сидит, как на гвозде!

Штаны! А кто в штанах, уже не вижу.

— Это ваша телеграмма? — Почерк не мой.

Я попробовал — во рту тает! Вкус — спиц-фиц — ский!.. Спиц-фиц-ский!.. Ты попробовал — язык проглотил! Речь лишился! Вкус — спиц-фиц-ский!..

Этот жулик — самый страшный! Отца родного не пожалеет. Обпишет с ног до головы!

Я бычки с собой прихватил в томате. Мировой закусон!

Я вас обязательно приму, если к тому времени ваша просьба сама не рассосется.

Я как все. Как народ!..

У меня же… э-э… это самое, у меня же… воспа­ление седалищного нерва!

Я ничего не буду делать, не буду кричать, я толь­ко хочу в глаза ему посмотреть!

Я, говорит, ведь по восемь часов в день провожу, каждый день, говорит, по восемь часов в Управле­нии, а вы хотите, чтобы я еще и работал!

Я сам был огонь, сейчас потух немного, хотя дым еще идет иногда.

Я сказал себе: Сигизмунд, не торопись себя от­давать. Ты еще не все взял от жизни. И я бежал к другой.

Я по-французски понимаю. Через переводчика.

Жена — мудрец, рядом с ней ты будешь чув­ствовать себя идиотом!.. И я бежал к другой.

Шутки шутками, но могут быть и дети!.. Хорошо, если одно! В Африке одна, например, родила сразу шестерых. Зачем тебе эти сюрпризы природы?!.

Я тебя так дерану, ты у меня опять без штанов по дереву побежишь! Вспомнишь свое детство золотое!

Я старше их. Не, не по возрасту, а по годам.

Яблоню потряс — апельсин с нее упал, середин­ку съел — корки на варенье пошли.

Я-то думал, музей как музей. Это не, не музей, это хуже забегаловки!

Ты меня уважаешь, слушай! Я тебя уважаю, ты меня уважаешь… Мы с тобой уважаемые люди!

Горячего нет. Один токо сыр и кофе, р

Что мы имеем с гуся? Это же гусь, правда? Так — это овечка, а так, смотри, — гусь!