Баунти. Андаманские цыгане. Часть вторая
Кокосовую пальму мы нашли в десяти шагах от того места на пляже, где был привязан Шустрик. Она была изогнута, как бумеранг, то есть от корня ствол рос вбок под углом градусов 35, но потом красивым радиусом переходя в вертикаль, заканчивался роскошным зонтом пальчатых листьев.
Кокосы висели прямо над головой на высоте семи метров, гроздьями по 8-10 штук, поблескивая на солнце тугими оливковыми боками.
Они требовали немедленно себя сорвать, что бы избавиться от накопившегося в них молока. Так корова сама приходит на вечернюю дойку и подставляет разбухшее вымя хозяйке…
Мои попытки уподобиться киношным аборигенам, и забраться на пальму с помощью кольцевой веревки, обвязанной вокруг меня и ствола, ни к чему, кроме ободранного бока, не привели.
Но кокосы манили, слюна текла…
Страдающий от жажды мозг предлагал варианты кокосо-заготовок, один необычнее другого, начиная; от дрессированной обезьянки, заканчивая отращиванием хвоста и возвращением на историческую родину (дерево), откуда все мы когда-то спустились.
Притащив с катамарана длинную капроновую веревку и привязав к ней бутылку с водой, мы перебросили ее через основание грозди кокосов. Взявшись с Димасом за концы веревки и дергая ее туда-сюда, мы попытались перепилить жестким капроном сочный стебель. Первой сдалась веревка — ее размочаленные концы упали к нашим ногам.
Кокосы звали, хвосты отрастали…
И тут Витюня применил метод, каким он, как бывший ракетчик, вероятно, сбивал американские спутники-шпионы с орбиты.
Со словами: — «Нех пи…ть — колотить надо!» — он приволок из джунглей бамбуковую жердину длиной метров семь и толщиной в руку. Втроем мы подняли ее вертикально и начали с остервенением колошматить по грозди.
Картина называлась: «Фаранги добывают пропитание». Все вокруг валялись от хохота и снимали происходящие для Ютюба!
Наши мучения увенчались успехом (хвала Витюне) и первый кокосик с конца грозди, падая вниз, срикошетил от наклонного ствола пальмы и прилетел мне прямо в плечо. Рев победителя!
Хорошо, что кокосик был маленький, а плечо крепкое.
Дело в том, что на конце грозди, куда мы колотили нашим первобытным орудием, росли недозрелые плоды. Как показало вскрытие первого, сока, по вкусу напоминающего березовый, в нем было не больше стакана, и он был не сладкий, а белая мякоть вообще отсутствовала.
Большие, зрелые кокосы росли у самого ствола пальмы и, притягивая наши взоры, категорически отказывались падать вниз, несмотря на все наши титанические усилия.
Но, очевидно, глюкозы, содержащейся в соке первого кокоса, хватило на то, чтобы запустить механизм эволюции мозга! Он стал развиваться с невиданной скоростью, шерсть сходила клочьями, хвост отпал…
Пройдя за полчаса путь от обезьяны до Хомо Сапиенса, мы изменили тактику. Теперь бамбуковая жердина стала не молотом, а кием. Как в бильярде, мы подводили верхний конец к понравившемуся кокосу и толкали его до тех пор, пока он с шелестом не прорывался сквозь листья и мягко не падал на песок.
Это был прорыв в заготовках!
Остановил нас только крик Вадима: — Как мы это потащим? -
Усталые, потные, но довольные собой, набив кокосами два мешка, мы поняли, что нам их не дотащить! Но ведь кокосы умеют плавать, но не хорошо и не далеко, и бросив мешки в воду, Дима и я по мелководью отбуксировали добычу до нашего лагеря, стоявшего метрах в трехстах от пальмы.
Поначалу кокосы прорубались топором и много молока выливалось. Потом, поняв анатомию плода, ножом срезалась верхушка со стороны плодоножки, делалась маленькая дырочка, туда вставлялась трубочка для коктейлей, и наступало блаженство.
Баунти — райское наслаждение!
Спелые кокосы были гораздо вкуснее и толщина белой мякоти, покрывающей орех изнутри, достигала сантиметра.
Отпив несколько глотков и добавив внутрь пару бульков виски или рома, получали супер-коктейль.
А главное — это была ДОБЫЧА! Не купленное в магазине, а найденное и добытое в джунглях!
Правда, ликуя, я с ужасом ждал расплаты. В прошлом году поедание кокосов закончилось для меня мгновенным и неотвратимым дрищем, длившимся целый день!
Но то ли кокосы не те, то ли ром помог, но на этот раз все обошлось…
Сбив охотку к экзотике, кокосы быстро приелись, и мы долго таскали их с собой по островам и даже привезли несколько штук в Бангкок, где и бросили в гостинице.
Но там уже были совсем другие развлечения…
Ирокез
В прошлом году меня подстриг под ноль, Макс М., у которого была с собой машинка для стрижки.
Просто в отсутствие пресной воды в волосы набивается песок и соль от морской воды. А лысую башку просто протер полотенцем и как новый. Ну и загорает, и ветерок обдувает — вообще сплошные плюсы!
Нынче Вадим, любезно согласившийся меня подстричь, проявил креативность и оставил гребень.
Что бы на акулу был похож! — довольный результатом, сказал он. Причем это был его дебют как парикмахера.
Мне тоже очень понравился мой новый лук — с обгоревшим, красным лицом, голый по пояс, я стал похож на индейца-ирокеза.
У нас с Вадиком получилось вроде приветствия — я, поплевав на руки, поднимал вертикально ирокез и говорил: «Папаня!» — он, удовлетворенно осмотрев дело рук своих, лучась довольной улыбкой, заключал меня в объятия: «Сынок!» Хотя он всего на несколько лет старше меня.
Вообще-то узнав, что в экспедицию едет Вадим, я сначала переживал, что мы не найдем общий язык. Вадик — очень принципиальный, и не любит когда много болтают, а я люблю побалагурить и подколоть в разговоре.
Но, попав с ним на один катамаран (Шустрик), мы сразу распределили обязанности, он — кэп (капитан), я — штурман, Димас — моторист, и даже ни разу не поцапались за всю экспедицию!
А когда я, на 23 февраля, подарил ему из своих запасов пачку Парламента — он, до этого две недели куривший только тайские ужасные (говенные) сигареты, чуть не расплакался от счастья: «Сынок!!! Вот уважил старика!»
Потом я делал ему разогревающий массаж с маслом из печени добытой мной акулы. Его когда-то плохо сросшаяся нога стала болеть в сырую погоду. Говорил, что помогло.
Правда, я чуть не огреб от него люлей, когда, увлекшись погоней за морской черепахой, нырнул с его фотоаппаратом глубже десяти метров.
На экране фотика проступили какие-то пятна, и мы подумали, что в него затекла вода. Но все обошлось — видать от давления, защитное стекло прилипло к монитору.
Зато фотки получились зачетные!
Вообще у нас был самый легкий на подъем экипаж (недаром Шустрики) — если что разведать, добыть или побраконьерить — то это мы, а вот барахло и туловища перевезти — это Бегемот!
Витюня
Под раздачу у нас всегда попадал Витюня — в первый раз в жизни попавший заграницу. Разменяв седьмой десяток, он держался бодряком.
В первый же день он обгорел до цвета свекольного сока, но продолжал рассказывать байки без начала и конца, о том, как он сбивал американские спутники-шпионы и запускал ракеты в космос!
Рассказы никто не слушал, зато мы сразу зауважали Витюню когда он с упорством старого рыбака продорожил (ловил на дорожку — снасть такая) на катамаране целый день (50 километров по морю), держа спиннинг в обгорелых руках.
У меня больше чем на пятнадцать минут сил не хватило. А он — верил в Большую Рыбу и держал! С него бы писать картину: «Старик и Море».
Еще у Витюни все падало за борт. Только мы отходили от берега, как раздавался крик Димаса, сидевшего спиной по направлению движения: — Весло за кормой! — Конечно же, весло было Витюнино.
Вадик, матерясь, сбрасывал газ, делал крутой разворот и мы подбирали весло, пакет, кепку, майку, мешок или спасик Витюни.
Отдельного упоминания заслуживает спасжилет (спасик) Виктора… Когда он упал за борт, мы, подойдя через двадцать секунд к месту утопления, увидели, что он уже утонул на глубину в полтора метра. Это спасательный жилет!
Еле достав утопленника из глубины веслом, мы вручили жилет радостному Витюне, чуть не потерявшему старого друга.
- С 86 года с ним хожу! –
На наш немой вопрос — он залучился обветренным, красным лицом: — Если что, я его в воде надую! –
Инересно, что Витюня в этом году, что Лоцманов в прошлом, но старшее поколение наших спутников обладает непоколебимой ;верой в Великий и Могучий Русский Язык. Они веруют, что если громко и не торопясь с выражением произнести фразу на Русском Языке — их и эскимос на Аляске, и негр в Мозамбике поймёт и сразу бросится выполнять их поручения!
Лоцманов в прошлом году, когда мы искали по всему Бангкоку, где купить злополучный подвесной мотор, отлавливая на улице зазевавшихся тайцев, зажимал им голову могучей подмышкой и с высоты двухметрового роста рокотал:
- Ты мне, вьеткоговец, скажешь сейчас, где здесь магазин правильных подвесных моторов!- причем это был не вопрос, а утверждение.
На что, задыхающийся, оторванный от земли таец, тихо верещал:
- Полис! Полис! Полис!!!
Витюня в этом году прославился громкой фразой при заказе еды в ресторане: «Креветки в кляре!» ;Самое смешное, что ему, в конце концов, их приготовили!
Ну, в общем как в фильме «Особенности Национальной Охоты»:
- Кто финн? Я финн! –
Несмотря на все эти маленькие недоразумения — душевнее и заботливей человека в нашем коллективе не было.
А как Витюня исполняет вальс «Белой акации гроздья пушистые…»!
Все мало-мальски способные двигаться (а были и травмированные — но они подпевали), срывались в кружение, по столовке кемпинга на Суринах включая швейцарок, полячек, итальянок, и приводя в ужас обслуживающий персонал тайцев, надеявшихся (оценивая наши запасы алкоголя!) на быстрое окончание вечеринки.
Это было единение наций и народов!
Я побратался с сицилийцем, на которого запала Ленка. Сначала познакомив их, я увлек его разговором о проблемах развитии мафии на Сицилии и Уралмаше. Мы нашли много общего и прекрасно понимали друг друга. Ленке пришлось обхаживать другого итальянца (ну страсть у неё к итальяшкам), сломавшего палец на ноге во время игры в футбол.
В конце концов, тайцам надоело ждать, когда мы угомонимся и они, отрубив генератор, погасили освещение во всем лагере и столовой, надеясь, что мы пойдем спать. Наивные! Дискотека продолжалась при свете налобников.
Вечер удался!!!
Витюня постоянно что-то терял и, чтобы не растерять (просрать) оставшееся, он все раздавал — за сигареты у него отвечал Вадим, за зажигалку — Иринка: Слава Богу, более значимых вещей, кроме паспорта, который вместе с деньгами хранился у Евлампича, у него не было.
Финальную пьесу Витюня исполнил в аэропорту Бангкока.
Мало того, что улетая, нам не удалось смухлевать, как в Кольцово, и нам пришлось заплатить за перегруз порядка 12000 рублей — так еще и самая большая ручная кладь оказалась у него, несмотря на все предупреждения ничего лишнего в самолет не брать!
Лично я выкинул все, включая груза, гамак, часть подводного снаряжения, фонари, ну то есть ценные вещи, не говоря про шмотки.
Так вот, вытрясая китайский клетчатый баул Витюни, который отделял нас от посадки в самолет, мы обнаружили — пеночки, одеяла, пледы, тенты, миски, ложки, носки и наши брошенные на пляже шмотки, которые мы там оставили, что бы не тащить с собой!
Витюня все это аккуратно подбирал и укладывал в свой безразмерный баул, который должен был изображать ручную кладь.
Как он рыдал, когда мы разбрасывали по белоснежному кафелю аэропорта, это барахло, добиваясь стройности и поджарости его «ручной клади».
Слава Богу, нас пропустили на посадку в самолет!
Вася
В этот момент из-под нашего суматошно переупаковываемого багажа, выбежал огромный, размером с палец, таракан и шустро побежал в сторону стойки регистрации нашего рейса.
С криком: — Вася! Держите Васю! Вася сбежал! — я бросился вдогонку за ним, но не успел…
Японка, проходившая мимо, залопотав что-то, с отвращением наступила на него! Раздался характерный хруст.
С воем: — Она убила Васеньку! — я поднял его с пола и стал делать ему искусственное дыхание.
Вася, потерявший ус и став немного поплоще, не сдох. Отлежавшись на ладошке и попозировав перед объективами фотокамер, он был отправлен в бутылке с багажом в Екатеринбург, куда и прибыл в охлажденном, вялом виде, но, будучи положенным на батарею, быстро ожил и забегал по бутылке.
Целый месяц, он, совместно с муравьем Никодимом, радовал моих детей размерами и экзотическим видом.
Никодим, которого отловили при попытке выбраться из кеда во время распаковки багажа, был нелюдим, и все время пытался полакомиться Васиной плотью. Как он гонял по банке бедного Васеньку, будучи раз в десять его меньше!
Васю я подсадил на пиво и сахар. И он стал диабетиком и алкоголиком в Екатеринбурге.
Какая необычная, интересная судьба!
Ведь он тупо мог быть съеден на островах крысами, задавлен в наших шмотках, растоптан японкой в аэропорту, замерзнуть в багажном отделении самолета, задохнуться в бутылке, забытым мной…
Нет — он пропил свою печень, пережил Никодима, умершего от голода, заработал себе диабет и, в конце концов, убежал, когда я, придя домой поддатым и поздоровавшись с Васей, забыл закрыть крышку банки.
Свобода!!!
Интересно, а он сможет размножаться?
В общем, если в Екатеринбурге будет нашествие гигантских тараканов — знайте, виноват я!
Крабы
Свежие крабы очень вкусны, сваренные в обычной морской воде. Их надо только поймать и просто сварить, без всяких специй — сварить просто, а вот поймать не просто!
Крабы были везде: на песке и под песком, на камнях и под камнями, в листве и на деревьях, и в воде.
Нет, раков-отшельников и ловить не надо — они сами приходили на дастархан (циновка вместо стола), таща свои раковины, и ползали между кружек и мисок, как игрушечные танчики на поле боя.
Некоторые были размером с кулак. Но, видать от того, что они гадят себе в раковину, мясо их оказалось не вкусным. Может поэтому они такие смелые, что их никто не хочет есть. Все остальные — очень берегли свое мясо и улепетывали от нас, едва мы приближались!
С крабом, живущим в песчаной норке, под моим гамаком, я с утра, не вылезая из гамака, затевал игру. Зачерпнув рукой песок, я кидал его в норку, и недовольный краб начинал деловито приводить свое жилище в порядок, уморительно выталкивая крошки песка наружу.
Потом тщательно чистил свой панцирь и глаза-капельки на тонкой ножке, поочередно загибая их вниз и заталкивая в рот. Замирал в воинственной позе, приподняв клешни. Все повторялось вновь!
Найдя на берегу краболовки, брошенные рыбаками, мы починили их и, зарядив требухой от рыбы, установили в море. Но то ли место не то, то ли слово какое надо знать — но простояв три дня, они не принесли нам ни одного краба!
Первые два раза мы лакомились крабами, которых я вырезал из, как мне в тот момент казалось, брошенной рыбаками сети. Уж больно непрезентабельный вид у нее был — вся в мусоре, свалялась и перекручена, в дырах, но крабов голубого цвета в ней было много!
Вот я и подумал, чего добру пропадать?
Выпутать их из сетки не было никакой возможности — так они себя замотали в несколько слоев лески. Пришлось вырезать их ножом, оставляя здоровенные дыры.
Крабы были шипасты, голенасты, голубого цвета и больно кусались за пальцы мощными клешнями. Но я был в перчатках, и старался ухватить их за спинку.
Сваренные в морской воде, они покраснели, и, выложенные горкой на подносе, ароматно дымясь, вызывали бурное слюноотделение у нашего коллектива!
Ром и пиво еще были в избытке, а народ еще не был избалован деликатесами, в общем, вечер удался на славу!
Тосты «За добытчика и кормильца!» грели душу и компенсировали отсутствие рыбы в первые дни нашего путешествия.
Правда, под утро, в рассветных сумерках притарахтела лодчонка хозяина сети. И долго над морем разносился тайский мат, а может быть он так молился своим богам, прося богатого улова.
Но я ведь честный парень, не всех крабов из сетки брал, а через одного — там еще много осталось. Сорри!
Проснувшись рано утром, увидел местных жителей, которые шли по отливному песку, гладкому и блестящему как свежезалитый бетон и, что-то ковыряли в нем.
Подойдя, разглядел добытых ими ракушек, которые прятались в песке, оставляя наверху ;маленькую дырочку, по которой их находили и выковыривали ложкой на свет божий.
Я побежал в лагерь и, вооружившись ложкой, тоже пошел добывать пескожилов — так я их назвал, раз живут в песке.
На самом деле пескожилом называют противного, волосатого червя которым очень любит лакомиться всякая рыба, но название прижилось к ракушкам.
На Белом море мы с ребятами копали этих червей на приманку для ловли рыбы — трески, наваги, камбалы. Рыба шла на него дуром — только опустил — поклевка!
Копать приходилось лопатой, ориентируясь по холмикам песка, которые пескожил выбрасывал из своей норки. Эта хитрая, проворная тварь, чуть замешкаешься, успевала улизнуть в запасной ход и ищи-свищи ее в песке.
Мы даже песню сочинили про него:
Пескожил — как ты жил?
Ты с друзьями дружил,
Ты женой дорожил,
Как ты жил? Как ты жил?
Но это так лирическое отступление…
В общем, пробежался я по пляжу и наковырял полмешка беленьких ракушек.
Вернувшись в лагерь, я решил, приготовить из них спагетти с мидиями в чесночном соусе.
Мидий в чесночном соусе я научился готовить в Хорватии, там из них делают дивное варево в огромных чанах прямо на пристани и разливают в глубокие миски с багетом ароматного хлеба в придачу.
Гора мидий с горячим бульоном, в который макаешь куски свежайшего хлеба, и все это счастье стоило один!!! Евро + пиво за полтора евро! Боже — храни Хорватию!
Как-то приехав потом в Кандалакшу на подводную охоту на Белом море, мы надрали целый мешок из-под картошки мидий, и еще мешок ламинарии — морской капусты.
Вернувшись с охоты в квартиру Адиля, мы решили приготовить каждый свое блюдо: Андрей готовил треску, Адиль — морскую капусту, мне достались мидии.
Сев на кухне, я стал чистить мидии ножом от налипшего на них песка и водорослей. Местные стали ржать надо мной: — Их не чистят! Их так кидают в кастрюлю! –
Я говорю: — Я же вам не мешаю готовить. У меня свой рецепт! –
Когда я стал ножом открывать мидии, они опять подняли меня на смех: — Кто-ж их открывает? Ха! Ха! Они сами откроются в кипятке!
Я, молча, продолжаю.
Говорю: — Дайте сковородку — мидий жарить. –
Они ржут: — Да их не жарят — их варят!
Я свое: Че, вам жалко?
Взял сковородку, разогрел и вложил туда половинки мидий, начинив каждую ложкой сливочного масла, перемешанного с раздавленным чесноком. По кухне поплыл аромат!
Когда я внес скворчащую сковородку в столовую, все недоверчиво глядели на новое блюдо, но быстро распробовав — вмиг расхватали зеленовато-перламутровые раковины с оранжевой мякотью моллюска, плавающего в чесночном бульоне. Сковорода мгновенно опустела!
Адиль выдохнул: — Вот тридцать лет здесь живем, а мидий-то не ели таких вкусных!
Просто вареная в морской воде мидия — труха-трухой — ни вкуса, ни запаха — так, кусок белка, да еще и с песком!
Кстати попав в Италию, в Римини, наблюдали похожую картину — рано утром, по мелководью, закатав штаны и подоткнув юбки, бродили вполне респектабельные пожилые итальянские пенсионеры, собирая раковины в пакет. Это у них утренний моцион с пользой — и погуляли, и пожрать свеженьких мидий собрали. Супер!!!
Мы помогали им, по мере сил, вытаскивая моллюсков с более глубоких мест.
Бабушки умилялись: — Грация сеньор! Грация! — спасибо по ихнему.
В общем, приготовил я спагетти с мидиями, позвал девчонок, и через десять минут от блюда остались только пустые скорлупки раковин, да довольные лица наших спутниц.
На островах мы с Ленкой разработали и освоили метод ловли крабов, которые сидели огромными стаями на прибрежных скалах.
Крабов было очень много, но едва мы приближались, они ловко перебегали на другую сторону, нагретого за день камня и в одиночку за ними можно было гоняться весь день.
Найдя на берегу, кусок старой, рваной сети и приладив ее на палку, я пытался накрыть шустрых крабов. Опять неудача!
Лучший результат принесла такая тактика ловли — я потихоньку подходил к камню со стороны моря, крабы шустро перебирались на другую сторону, откуда их палкой с примотанной сеткой, выгоняла Ленка.
Крабы в ужасе убегали от нее на мою сторону или спрыгивали в воду и замирали, пытаясь спрятаться в щелях кораллов. Тут-то я их и хватал руками в перчатках!
Сеткой удавалось сбить даже тех крабов, которые забирались на высоту до трех метров!
Достаточно быстро мы набивали садок из проволоки копошащимися крабами и гордо волокли его в лагерь, где варили их в морской воде прямо в садке, так как вытащить их не было никакой возможности — едва приоткроешь дверцу садка и шустрые твари разбегались во все стороны.
Эти крабы были помельче морских и мясо у них погрубее, но все равно — очень вкусное!
Мы их употребляли вместо семечек, что бы скоротать вечерок.Сидишь себе, прямо на белоснежном пляже, пятки ласкает теплый прибой, смотришь как раскаленный шар солнца, медленно остывая, проплавляет маслянистую гладь океана — лузгаешь крабовые ножки, и смачно высасываешь мясо из клешней.
Красотень!!! Еще и с теплым пивом!
;; Жар нежной кожи — робко остужая
;; Песок слизнуло море — вглубь маня
;; И ветерок прохладой обдавая,
;; Твои запутал волосы шаля!
;В одежде, не имеющей названья,
;; Глазурь лагуны, робко теребя,
;; Из моря глубины, звездой сверкая,
;; На берег вышла золотая Фря…
;
Чтобы не забыть
45) Остались на дневку сушиться.
46) Охота — куча рыбы: наполеон + попугай
47) Море сашими.
48) Охота на варана.
49) Поездка на материк за едой и …
50); Оборвали дорогой воблер.
51) Краболовки
52) Переход на Сурины (55 километров)
53); Купание посреди моря (голубая пустыня)
54) На Бегемоте весь экипаж уснул
55) Маша управляет Бегемотом по GPS — идет галсами
56) Высадка на Суринах — следы обезьян
57) Лангусты + попугай
58) Охота на маленьком острове = попугай
59) Рейнджеры
60) Уходим под берег, пещера с большими сладкогубами, вернулся на катамаран за ружьем, одного взял, Сафонов плыл рядом.
61) Вечером плавал с фонарем в лагуне, искал лангустов. Видел огромную стаю анчоусов (мелкой рыбы). Заметив, что мальки разбегаются от луча фонаря, полчаса развлекался, дирижируя фонариком и рассекая стаю как Дарт Вейдер световым мечом. Чумовое зрелище!
62) Полиция + рейнджеры, эвакуация на базу рейнджеров.
63) Пляж, где размножаются черепахи в сентябре
64) Ужин на базе ренджеров
65) Фонендоскоп, игра на гитаре
66) Летающая Фря — падала с гамака три раза с высоты четыре метра, чудом осталась жива!
67) Утро стрелецкой казни — похмелье, разбитый локоть…
68) Переход в кемпинг, столовка, объемная карта Сурин, трахающиеся черепахи, фото Ленки с лицом свежепотраханной черепахи.
69) Дождь, яхта «Абрамовича»
В прошлом году за целый месяц нашего путешествия был всего один дождливый день. Нынче дожди шли регулярно — зато было не так жарко.
Один раз ливень застал нас на переходе от базы рейнджеров до кемпинга. Обычно дожди шли ночью, а днем светило солнышко.
Небо было хмурое с самого утра, свежий ветерок гнал рваные облака и, когда мы вошли в пролив между островами,; враз потемневшие небеса, провиснув свинцовым брюхом, пытались лечь на море. Лопнувшая мешковина облака, просыпалась огромными каплями, которые как стеклянные шарики отскакивали от поверхности воды, оставляя на ней метеоритные воронки. Казалось, что море не хочет принимать назад свою же влагу, которую солнце выпарило из него накануне.
Стоявшая в проливе белоснежная красавица яхта мгновенно обезлюдела, уменьшилась в размерах и сиротливо завиляла хвостом привязанного зодиака (надувная лодка), как мокрый, бездомный пес.
Пройдя совсем близко, мы увидели, за стеклом освещенной кают-компании, озадаченные лица отдыхающих. Вероятно, они думали, что мы хотим укрыться от дождя на их яхте.
Но мы гордо прошли мимо, пощелкивая мокрым Андреевским флагом на мачте!
На другой стороне острова нас встретило солнце, быстро высушив промокшую одежду и вернув хорошее настроение.
70) Кемпинг, столовка, ужин.
71) Сицилиец с косичкой, швейцарка + полька
72) Танцы, Витюня — Беееелой; ааакации гроздья пушистые
73) Протухшая уха
74)Поездка на катамаране на камни — сильная текуха, взял попугая, сладкогуб запутал линь и ушел в пещеру, глубина больше десяти метров, не продувается одно ухо, еле достал.
75) Перешли на пляж, поплыл вдоль скал, на меня вышли из прибоя два каранкса по пять килограмм, стреляю ближнего, гарпун пробивает брюхо рыбе, каранкс порвался и ушел, жалко до слез, море адреналина!
Через несколько нырков снова выходит, прямо в лоб, стая из пяти штук мощных рыбин, словно отлитых из серебра. За два метра до меня, круто разворачиваются, подставляя бок, задирая ружье (бьет вниз), стреляю в ближайшего. Есть! Навылет! Визг катушки, ушел вниз в камни, бьется о камни гарпуном, аж звон стоит в ушах, линь зацепился за коралл. Не поднять! Не продышавшись, ныряю на шесть метров, хватаю за гарпун с обеих сторон, подымаю каранкса на поверхность, даю глотнуть воздуха — вроде успокоился. Добиваю ножом в голову, сердце чуть не выскакивает из груди!
Подплывает Шуран, отдаю ему рыбу, навскидку в ней килограмм шесть, удивленные глаза, уплыл с добычей на берег.
Нырял уже просто так — успокоиться.
В середине залива увидел огромную стаю (штук сто) черных попугаев килограмм по пять. Подпускали в упор — даже стрелять не стал. Красота неимоверная!
Вышел на берег, говорю, дайте рыбу сфоткатся — а мне одну голову каранкса приносят — пустили на сашими.
Очень вкусно!!!
76) Иринка нашла в воде лангуста, достали, только усы обломали.
77) Возвращаясь к кемпингу, встали на рейд, ждали прилива.78) Нырял на 13-15 метров (по глубиномеру)
79) Видел в кораллах на глубине пять метров «станцию по очистке».
Огромные барабульки (рыба такая — на пескаря похожа), сантиметров по 60-70, парковались на рифе и подергивая плавниками, приглашали маленьких, голубых рыбок почистить их, что те с удовольствием и делали, залезая даже в жабры и рот!
Я раньше такое только на Дискавери видел!
80) Песчаный варан
81) Вечером поругались с Ленкой! Шуран с Дедом выказали неудовольствие моим поведением, набычился на всех — ушел спать на пляж. Слышал, как меня искали — перся как ребенок! Детский сад, вторая группа.
82) Утром уходили с Сурин на Симиланы
83) Высадились на острове с офигенным пляжем.
84) Договорились с рейнджерами о ночевке и ужине.
Договариваться пошел Димас, как человек, знающий английский язык. Димас полгода прожил в Штатах, о чем постоянно напоминал длинными рассказами задорновских интонаций, «Ну они там тупые!».
Уверенным шагом конкистадора, открывшего Америку, он подошел к убогой будке, сколоченной из бамбуковых палок и, нависнув над сидящим в ней маленьким тайцем, с высоты двухметрового роста, гортанно пророкотал по-английски: «Наша команда из тринадцати человек, на двух катамаранах, имеет честь высадиться на вашем острове и просит разрешения переночевать на пляже, пополнить запасы пресной воды, а так же укажите место, где мы можем; поужинать. Вы меня понимаете?»
По вытаращенным глазам рейнджера, робко кивнувшего в ответ, я догадался, что из всей длиннющей фразы, он ухватил только окончание: «Вы меня поняли?»
Но Димас, гордо обернувшись к нашей компании, уверенно сказал: — Я обо всем договорился! –
Я, подойдя к тайцу и растягивая слова как при разговоре с умственноотсталым: — Слииип зиис — Спать тут — и протянул руку в сторону пляжа.
- Ноу! Ноу! — Нет! Нет!- отрицательно замахав руками и завертев головой: — Слип зис! — обернувшись, указал на поляну в глубине острова возле туалета.
Вот теперь договорились!
Вообще, я заметил, чем проще разговариваешь с аборигенами, подкрепляя слова мимикой и жестами, тем быстрее добиваешься нужного результата.
85) Ужин готовили на кухне у рейнджеров. Они угощали нас термоядерным супом Том-ям, а мы их ромом.
86) Переход до острова Ко Бо, где мы хотели переночевать. Дед сказал, что там есть пляж. Фиг там! Подойдя к острову, увидели голые скалы, вертикально уходящие в изумрудную воду дивной прозрачности ( пляжа-то нет).
Обогнув мыс, поразились количеству дайв-ботов (штук десять) в заливе. Полюбовавшись «дыркой любви» — сквозная пещера в скалах, приняли решение идти еще 25 километров до Симилан. А че еще делать то?
87) Качели любви
Из обрезка ствола бамбука, толщиной в руку и длинной в один метр, и двух кусков веревки, я изготовил ступеньку для подъема, на катамаран из воды после купания. До этого приходилось подтягиваться на руках. Сначала это приспособление гордо окрестили в «Адмиральский трап»!
На следующем переходе, Витюне скрутило живот, и он приспособился срать, сидя на этой жердочке. Адмиральский трап тут же переименовали в гальюн!
Следующим вариантом использования стали «Качели любви». Во время купания посреди моря, Иринка сидела на жердине, по грудь в воде, на нее спереди забрался Вадим, а сзади пристроился Витюня. И вся эта компания с диким хохотом и визгами Иринки раскачивалась туда-сюда. Когда Ирку вытащили на катамаран, у нее случился приход (оргазм?). Она лежала на спине, идиотски хихикая, и ее всю трясло!
Потом мы много раз предлагали девчонкам воспользоваться «качелями», но никто не решился.
89) Спинакер — это красиво!
90) катамараны: «Бегемот» — характеристики,
Экипаж: Дед (Адмирал), Шуран, Маша, Лена (Фря), Сафоновы (Саша + Оля), Наташа, Юра.
91) «Шустрик» — экипаж: Вадим (Кэп), Макс, Димас, Витюня, Ирина.
92) Высадка на Симиланы.
Пришли под вечер. Первая стоянка не понравилась — остатки деревни «морских цыган», уничтоженной цунами. Хотя есть источник пресной воды, из которого, дайв-боты с помощью длинной трубы заправлялись халявной водой для хознужд.
93) Сходили на разведку в соседний залив — нашли классную стоянку под деревьями с чистой лагуной и шикарным пляжем!
94) Катамараны подтянули так близко к деревьям, что с воды их не было видно.
95) Райское место
96) Трофейная охота на гигантского каранкса. Один выстрел — одна рыба на 15 килограмм!
Разрубали топором! Море сашими, вкуснейшая уха и жареные стейки.
Обжираловка!
97) Скат на десять килограмм. Ската было очень жалко, но вкус жареного мяса, напоминающего палтуса, так понравился, что Шуран сказал: — Мы, конечно, будем плакать, но если увидишь ската — стреляй без колебаний!
Шипастый хвост я засолил и засушил, в качестве трофея.
97) Андаманские пираты
- Андаманские цыгане
- Андаманские цыгане Часть вторая. Баунти
- Андаманские пираты. Часть третья
- Все фотографии